Рожденные в СССР - История Первых Московских Небоскребов

В те годы печатным органом Союза Архитекторов являлась газета «Советское искусство», и большое количество материалов на строительные темы публиковалось именно в ней. Именно в это время, в 1946 году «Великий Вождь всех народов Товарищ Сталин» был провозглашен на съезде архитекторов «отцом и другом всех советских архитекторов» да и что там говорить - просто «величайшим архитектором всех времен и народов». Редкий выпуск упомянутой газеты обходился без портрета вождя в четверть первой полосы. Сегодня это кажется неправдоподобным, (я и сам бы не поверил, если бы не читал этих газет). Ракурсы портретов менялись из номера в номер: вождь в кресле, вождь за столом, вождь с трубкой в полный рост, вождь на фоне панорамы Москвы, допускались варианты и комбинации. Конечно, при таком положении вещей, доля публикаций на темы строительства не могла быть скромной.

Говоря современным языком, это была очень раскрученная тема. Однако ошибочно думать, что все публикации по ее поводу являлись сплошной конъюнктурой. В те годы в печати обсуждались важные проблемы о решениях фасадов жилищной застройки, повышения функциональности и технологичности строительства с учетом современных, по меркам того времени, строительных технологий. Многие из них, кстати, так и остались на бумаге, поскольку содержали анализ позитивного опыта строительства за рубежом.

Тогда была озвучена и серьезно проработана идея комплексного планирования застройки целых районов городов с плохо развитой инфраструктурой. Так, например, даже в центральной печати, мне попадалась информация о том, что в Куйбышеве именно таким образом был спроектирован и построен район, именуемый ныне «Безымянкой». Название говорит само за себя - до войны там были пустыри, которые потом были наспех застроены эвакуированными оборонными заводами и бараками для рабочих. Часть этих бараков, кстати, сохранилась до сих пор, однако многие были снесены, и на их месте вырос именно такой район, как те, проекты которых публиковались в газетах в 46 году.Справедливости ради, следует сказать, что послевоенное новаторство в деле согласованного планирования в строительстве было, в действительности не так уж и ново. Впервые идея "комплектования" районов увидела свет в начале 30-х годов, когда объективно назрела проблема разнобоя в застройке городских кварталов. Независимых архитекторов, каждый из которых работал "в своем стиле" мало волновали вопросы того, как и что будет построено рядом с их домами, каждый пытался выразить себя самостоятельно.

Главным образом речь идет об архитекторах "конструктивистах-формалистах", методы работы которых были признаны порочными. По этому в начале 30-х годов деятельность таких архитекторов пришлось серьезно ограничить, а перспективное планирование застройки поручить специально уполномоченным архитектурным институтам.

Как пишет М.Г.Бархин в книге "Метод работы зодчего" "... поток бездушной подражательности, легкой и доступной, затопил архитектуру 30 годов. Романтика начала революции, высокий пафос новаторства 20-х годов, даже поиски одиночек начала 30 годов оказались забытыми и незамеченными. Общий недостаток твердых позиций, идеологических, научных и эстетических взглядов ощущался всеми". Таким образом к началу 30 годов сложился явный кризис массовой архитектуры.

Сегодня мы должны отдавать себе отчет в том, что архитектурный стиль так называемого "сталинского классицизма" сформировался именно на этом безрадостном фоне. Толчком к изменению творческой направленности работы массовых архитекторов явились неудовлетворительные результаты первых туров конкурса на проект Дворца Советов в Москве (1930-1933 гг.). На конкурс тогда были выставлены довольно несуразные работы. Конечно, большинство из них никак не могли быть рекомендованы к утверждению!

Последствием начального этапа конкурса стало Постановление Совета строительства Дворца Советов при Президиуме ЦИК СССР, (II § 8 от 28 февраля 1932 г.) В нем, в частности говорилось: "...не предрешая определенного стиля, совет строительства считает, что поиски должны быть направлены к использованию как новых, так и лучших приемов классической архитектуры,

одновременно опираясь на достижения современной архитектурно-строительной техники". На этом крупнейшем международном конкурсе, где было представлено 160 проектов и в котором участвовало 500 архитекторов, большинство конкурентов показало недостаточную подготовленность к решению больших идеологических задач, каковым было задание на проект Дворца Советов СССР. Оказалось, что теоретическая база рационалистов, касавшаяся как раз формальных архитектурных качеств, была слишком рассудочна, аскетична, абстрактна. И что теоретические основы конструктивизма и функционализма оказались узкими, сухими, нехудожественными.

Большое значение — научно-просветительское, с одной стороны, и сдерживающее угрозу безвкусицы — с другой, — получила созданная в этот период (1933 г.) Всесоюзная Академия архитектуры. Собрав в своих стенах весь цвет архитектуры — старшее, среднее и молодое поколения, она достаточно скоро превратилась в подлинный, высокой культуры научный центр архитектуры. Сразу после организации Академия приступила к переизданию самых ценных и редких книг и работ по архитектуре. Открывалась возможность глубокого изучения классического и русского прошлого. В недрах Академии разрабатывались новые концепции современной советской архитектуры. Надо отдать должное Академии — на протяжении двух десятков лет она в своем институте аспирантуры была средоточием подготовки мастеров архитектуры высшей квалификации, теоретиков и практиков, очень нужных для наступившего времени реализации огромных строительных планов развития народного хозяйства страны. Начались большие проектные и строительные работы по реконструкции ряда городов и в первую очередь— Москвы. Начался новый, продолжительностью в два десятилетия, весьма своеобразный классический период советской архитектуры.

Период этот целиком и полностью связан с именем И.В.Сталина не только своим названием но и идейно-художественным содержанием. Уже в 1954 г. в Большом Кремлевском дворце было созвано специальное Всесоюзное совещание строителей и архитекторов, на котором на первый план были поставлены наиболее насущные задачи — снижение стоимости строительства и резкое увеличение количественных его показателей. Основным путем решения этих задач были выдвинуты индустриализация строительства и связанная с ним типизация проектирования. Затем, в 1955 г., последовало постановление ЦК КПСС и СМ СССР об устранении излишеств, что повлекло за собой изменение направленности в архитектуре.

Когда мы смотрим фотографии Москвы 50-х годов то недоумеваем, почему так мало транспорта на улицах, почему они такие свободные. Казалось бы - зачем было нужно делать проспекты такими широкими? Сегодня мы видим, что все что делалось - делалось совершенно правильно с расчетом на перспективу в несколько десятилетий. Даже при тех бешеных темпах, с которыми в последнее время разрастается столица эпохи Церетели.

Московские высотки, безусловно, были задуманы как единый градостроительный ансамбль, как комплекс градостроительных доминант. Высотные дома изначально не входили в планы реконструкции и их надлежало вписать в общую архитектуру города. Для того, что бы столь значимые доминанты органично смотрелись в городской среде для них необходимо было спроектировать и реализовать соответствующее окружение – подчиненные ансамбли стилистически однородной застройки.

Градостроительная идея реконструкции центра столицы этого периода была столь верна и глубока по замыслу, что даже осуществленная ее часть позволяет оценить масштабы задуманных преобразований. Но этот грандиозный для своего времени замысел устройства ансамбля центральной зоны Москвы не был реализован полностью. Новая многоэтажная застройка постепенно «погасила» живописный силуэт, ослабляя его художественное значение как архитектурного центра разросшейся столицы. Центр ансамбля - Дворец Советов был разобран во время войны, поскольку металлоконструкции каркаса были затребованы для нужд обороны Москвы. Хоть проект Дворца и был неоднократно осуждаем после смерти Сталина, но проекта сходного по качеству не было представлено даже на хрущевском конкурсе 56-58 годов.

Не была построена и вторая по значимости высотка - административное здание в Зарядье. Сегодня недобросовестные историки вменяют в вину Сталину то, что он, дескать, варварски уничтожил Зарядье для постройки 36-ти этажного здания в непосредственной близости от Кремля. Однако снос Зарядья не был напрямую связан с планами о строительстве на этом месте какого-либо сооружения. До войны было очень много проектных предложений от самых разных архитекторов, многие из них предполагали и снос здания ГУМа. Таким образом Мавзолей В.И.Ленина, Красная площадь, ансамбль Московского Кремля и то, что предполагалось построить рядом должны были создавать грандиозную по своим масштабам единую декорацию для оформления всенародных торжеств и празднеств. Однако реального проекта, который воплощал бы эту идейную задачу на должном уровне так и не было представленно. Потом значительные силы оттянуло строительство Дворца Советов. Идея застройки Зарядья получает новое звучание только в свете постановления о строительстве высотных зданий.

На цветной открытке 1949 года показана панорама Зарядье-Котельники со стороны Кремля. На Котельниках отстроено еще только крыло дома вдоль набережной Москвы-Реки. Строительство высотной части в 49 году только начиналось, а строительство крыла по Подгорной набережной начали еще позже. Зарядье было окружено китайгородской стеной (остатки ее были сохранены и реставрированы на задворках разрушенной ныне гостиницы Россия). Обратите внимание, что вокруг стилобата были сохранены несколько церквей, имеющих историческое значение.К началу тридцатых годов древнее Зарядье представляло собой просто неблагополучный «криминальный» район, застроенный ветшающими строениями. Само название отражало его суть – за торговыми рядами находились не только церкви, но и мастерские, лабазы, ночлежки, дома терпимости. На роль большого архитектурного памятника в центре пролетарской столицы это место подходило плохо. Планомерный снос был приурочен к реконструкции Москворецкого моста и территорий, прилежащих к Красной площади. Проектом архитектора Щусева в 1937 году предусматривалось значительное расширение проезжей части моста, вместе с этим расширять его можно было только в сторону, противоположную Красной площади. Были и проблемы связанные с подъемом уровня грунтовых вод, в результате обводнения Москвы-реки волжской водой. Одним словом по объективным причинам участь района была предопределена и к началу 1939 года основной объем работы по его сносу был выполнен. Вплоть до конца сороковых годов на месте Зарядья просуществовал пустырь.

Высотные здания должны были стать основой для формирования ансамблей площадей Москвы. В условиях города имеющего радиально-кольцевую структуру такое решение позволило бы очень выгодно расставить градостроительные акценты. Так, безусловно, здание МИД является архитектурным центром Смоленской площади. Первые варианты объемно-пространственного решения площади, разработанные группой архитекторов В. Гельфрейхом, В. Лебедевым, П. Штеллером отличались глубоким пониманием принципов формирования ансамбля и творчески использовали наследие русской классики.

В их проекте ось симметрии высотного здания, являлась осью симметрии площади, композиционно определяла весь ансамбль. По мере того, как в процессе строительства быстро рос стальной каркас высотного здания становилось очевидным, что это грандиозное сооружение потребует создания перед ним обширного открытого пространства. Так родилась идея новой площади-эспланады, протяжением свыше 400 метров, простирающейся от подножия высотного здания до набережной Москвы-реки. Проект предусматривал расширение Смоленской улицы до 150 метров у слияния ее с Садовым кольцом и до 110-120 метров - у Бородинского моста. Таким образом весь главный фасад высотного здания раскрывался бы к Москве-реке. Площадь, имеющая форму трапеции, доходила почти до Бородинского моста. По периметру площадь была застроена зданиями, этажность которых не превышала бы этажности первого яруса высотки. Такое объемно-пространственное решение делало возможным обзор панорам площади и ее высотной доминанты с удаленных точек – от Киевского вокзала и с Бородинского моста. Более поздний вариант проекта площади, разработанный В. Гельфрейхом и М. Минкусом, был в этом отношении сходен по замыслу с первымТо, что реализовали в 60-х годах, весьма отдаленно напоминает идеи в композиции площади. Площадь осталась трапециевидной, но вместо фланкирующих ее по сторонам зданий, ограниченных по этажности и подчиненных высотному центру, в нее включены два чуждых по архитектуре высотных корпуса гостиницы «Белград». Эти корпуса, выдвинутые вперед по отношению к высотному центру, с главных точек обзора вырастают в огромные глухие и тяжелые массивы, зрительно перекрывающие многоярусный высотный центр и масштабно подавляющие его ведущую роль в ансамбле. Авторы этого проекта, очевидно, чувствуя, что композицию своих зданий они противопоставили центру ансамбля, применили надуманный прием, навесив на нижних этажах мелкомасштабных фасадов декоративные ряды «висячих» пилястр, которые не достают до цоколя. Разумеется, это ничего не дало, кроме украшательских излишеств, лишенных логики.

Аналогичным образом сложилась судьба архитектурного ансамбля на площади Восстания.