Карибский кризис 16-28 октября 1962 года
В послевоенное время два главных политических полюса — США и СССР — вели политику на расширение своего присутствия на планете, но без захвата чужих территорий и последующей колонизации: все были по горло сыты ужасами Второй мировой. И «мы», и «они» просто оказывали поддержку «ничейным» территориям или же устраивали революции под подходящими лозунгами — соответственно, под «социалистическими» или «демократическими». Но были и страны, которые трудно было приписать к политическому лагерю.
В 1959 году, когда к власти на Кубе пришел Фидель Кастро, остров сохранял определенную независимость. Новая кубинская администрация стремилась национализировать промышленность и сферу услуг, постепенно избавляясь от присутствия всякого американского бизнеса. Штаты в ответ ограничили все отношения с Кубой, пребывавшей после революционных перестроек в весьма бедственном состоянии. Кубинцам и с Союзом установить близкие отношения было сложно: Кремль пребывал в уверенности, что США имеет определенное влияние на Кубу, — и поначалу о присоединении Острова свободы к социалистическому миру вряд ли можно было говорить.
Но такая ситуация продержалась недолго. Отреагировав на антиамериканские настроения Кастро, Штаты отказались поставлять на остров нефть и закупать кубинский сахар — а значит, экономике страны грозили тяжелейшие времена. К тому времени у Кубы уже были установлены дипломатические отношения с Советским Союзом, и кубинские власти обратились за помощью к нему. Ответ был положительный — СССР направил на Кубу танкеры с нефтью, согласившись заодно покупать сахар. Так дальнейший вектор внешней политики (а после и собственного пути развития) был предопределен и выбран путь на взаимодействие с соцстранами.
Начало конфликта, однако, связано не с Кубой. В 1961 году США приступили к размещению баллистического оружия на турецкой ракетной базе. Речь шла о сравнительно небольшом арсенале — 15 ракет средней дальности. Но территория, которую можно было ими атаковать, оказалась достаточно большой, и в нее входила европейская часть СССР, в том числе и Москва. Подлетное время не превышало десяти минут — времени, за которое сделать какие-то ответные шаги практически невозможно. Сложившаяся ситуация порядком обеспокоила советское правительство.
Американская сторона войны не планировала; ракеты устанавливались из стратегических соображений — показать боевую мощь, обезопасить себя. Впрочем, серьезных прецедентов, делавших такой шаг необходимым, на тот момент не было. В любом случае напрашивался симметричный ответ — из политических соображений.
Однако политикой дело не обошлось: Никита Хрущев — в ту пору Первый секретарь ЦК КПСС — воспринял эти ракеты как личное оскорбление. Да и Куба уже некоторое время просила СССР увеличить свое военное присутствие на ее территории. В результате пришли к выводу, что удовлетворить это желание можно в самой что ни на есть полной мере — дислоцировать на Кубе наше ядерное оружие. Геополитически идея была небессмысленной: размещение там ядерных ракет обеспечивало определенный ядерный паритет — советское оружие угрожало США так же, как и американское угрожало СССР. Помимо прочего, это была прекрасная возможность, как сказал Хрущев, «подкинуть Америке «ежа»: разместить на Кубе наши ракеты, чтобы Америка не могла проглотить Остров свободы».
В мае 1962 года это решение не без некоторых споров было принято в Кремле, его поддержал и Кастро. Дело — за транспортировкой.
Операция «Анадырь»
Наивно было бы полагать, что можно незаметно перебросить на Кубу десятки ракет. Но советское правительство разработало ряд мер, которые помогли «размыть» картину происходящего и ввести в заблуждение разведку потенциального противника. Для этого в июне была подготовлена программа операции «Анадырь», служащей для прикрытия советско-кубинских взаимодействий.
Именно они — американские самолеты-разведчики Lockheed U-2 — в этой истории доставляли Советам больше всего проблем.
Технику и ракеты доставили в шесть разных портов, от Североморска до Севастополя. В проекте участвовало 65 кораблей, однако на судах никому — вплоть до капитанов — о содержимом грузов при отправлении ничего не сообщалось. Даже с пунктом назначения не было ясности: всем объявили, что двигаться надо куда-то на Чукотку. Для пущей достоверности к портам доставлялись вагоны зимней одежды.
Инструкциями о маршруте, конечно, капитанов снабдили: каждому вручили по три запечатанных пакета. Первый нужно было вскрыть после того, как корабль покинет территориальные воды СССР. Внутри содержался приказ вскрыть второй пакет после прохода Босфора и Дарданелл. Во втором — вскрыть третий после прохода Гибралтара. И только третий, последний называл пункт назначения: Куба.
Было немало предосторожностей, предпринятых армейским командованием для обеспечения безопасности операции. В пакетах содержались указания избегать встреч с натовским флотом. На кораблях устанавливались пулеметы на случай возможной атаки, а на судах с ракетами — малокалиберные зенитные пушки. Ракетные катера, перевозимые на палубах судов, обшивались металлом и древесиной — это делало их недоступными для наблюдений в инфракрасном свете.
Словом, операция переброски была продумана до мелочей. Однако планы действий непосредственно в «Анадыре» — то есть на Кубе — были чрезмерно идеалистичны.
К примеру, опасные и химически агрессивные компоненты ракетного топлива было проблематично хранить на острове. Если в обычных условиях пролив этих реагентов не был чем-то экстраординарным, то на жаре он приводил к ядовитым испарениям. Персонал мог работать только в противогазах и спецодежде, что в условиях тропического климата доставляло особые трудности.
Размещение личного состава также не учитывало погодных особенностей. Из-за непродуманной организации военных городков работа и отдых личного состава были крайне неудобными: днем — духота, ночью — мошкара. Неприятностей добавляла и ядовитая растительность в лесах. Высокая влажность плохо сказывалась и на здоровье людей, и на состоянии техники.
Не по дням, а по часам
Именно они — американские самолеты-разведчики Lockheed U-2 — в этой истории доставляли Советам больше всего проблем. Уже в июле, когда советские войска перебрасывали ракеты и технику на Кубу, американская разведка заметила массированное передвижение флота. Чтобы получать более точную информацию и делать более качественные снимки, пилотам U-2 приходилось летать  довольно близко к советским судам, причем на крайне низких высотах. Настолько низких, что 12 сентября один из самолетов по неосторожности пилота врезался в водную поверхность и затонул.
К тому времени советские войска уже начали строительство ряда позиций для ракетных комплексов, и разведывательной авиации США об этом стало известно практически сразу. Однако ЦРУ не нашла на фотографиях ничего страшного, и 4 сентября президент Джон Кеннеди сказал Конгрессу, что самого опасного — ядерной ракетной угрозы — там нет. Значит, можно ни о чем не беспокоиться. На следующий же день прежние разведывательные полеты были прекращены аж до 14 октября (ранее «плановые» авиационные осмотры происходили дважды в месяц). Во-первых, потому что нет явной опасности — следить не за чем. Во-вторых, Кеннеди опасался, что рано или поздно советские или кубинские войска перестанут терпеть столь неприкрытые авиационные «подглядывания», собьют самолет — тогда конфликтов не избежать. В-третьих, это было решено сделать просто из-за неблагоприятных погодных условий.
Но Штаты расслабились напрасно — на острове строились позиции для ракет Р-12 и Р-14 средней дальности — до 4000 км. Все они были готовы нести ядерные заряды.
Следующий вылет U-2 состоялся 14 октября и принес США малоприятный сюрприз — фотосъемка запечатлела не только базы, но и ракеты. А к этому времени на острове их было уже достаточно: Советский Союз переправил туда арсенал из десятков ракет с ядерными боеголовками. Установили это специалисты ЦРУ 15 октября, а утром 16 октября снимки показали президенту. Именно в этот момент зародилась критическая ситуация, которая впоследствии была названа Карибским кризисом.
Комитет начальников штабов США решил приступить к военным действиям в отношении Кубы.
Но это все мелочи по сравнению с главным просчетом. Советское командование решило, будто на Кубе легко установить ракеты скрытно, — якобы этому будут очень способствовать пальмовые рощи. Как окажется позже, этот фактор маскировки оказался не таким уж надежным. Ну а флот замаскировать не получилось бы никак — если на несколько кораблей американская разведка, быть может, не обратила бы внимания, то постоянное прибытие крупных военных судов в несколько разных кубинских портов не заметить было невозможно. Действия Союза оставались уязвимым для наблюдения американских самолетов-разведчиков, следивших за происходящим непосредственно вокруг побережья Кубы.
События начали развиваться в головокружительном темпе — действительно, по насыщенности и напряженности каждый день стоил целого года, а разные случайности и недопонимания грозили привести к мгновенной гибели десятков миллионов мирных граждан.
Понимая, что следует держать руку на пульсе, Кеннеди приказал возобновить разведывательные полеты и проводить их целых шесть раз в сутки. По его решению был создан Исполнительный комитет — группа советников, обсуждавших решение проблемы и сценарии событий. Работа комитета продолжилась и 17 октября. Но четкой позиции так и не удалось выработать. Однако необходимым посчитали срочно перевести войска в повышенную боеготовность — что и было сделано.
18 октября американская разведка оценила возможности размещенного на острове вооружения. Выходило, что к концу октября — началу ноября в первом ударе по США может быть использовано до 40 ракет, а второго следовало ожидать уже через несколько часов. Ракеты с радиусом действия в 2000 км могли поразить значительную часть боевого авиационного потенциала юга США, а с радиусом до 4500 км достали бы и до северных баз межконтинентальных ракет. В этой же зоне — большинство крупнейших американских городов.
Комитет начальников штабов США решил приступить к военным действиям в отношении Кубы. Из двух вариантов — блокада или воздушный удар — выбрали первый: дабы избежать жесткой реакции Москвы. Да и не было уверенности, удастся ли сразу уничтожить все советские ракеты. Ведь тогда СССР ответил бы ядерным ударом.
19 октября советское правительство предположило, что кризис пошел на спад, однако США стали готовиться к решительным действиям интенсивнее. А к вечеру 20 октября приготовления американцев еще больше ускорились, войска были переведены в положение «военной опасности», боевая авиация — в состояние 15-минутной готовности к вылету. На Кубе тем временем один ракетный полк был приведен в полную боеготовность. Американская пресса полнилась противоречивыми слухами.
21 октября разведданные принесли американцам сведения о размещении на Кубе пяти ракетных полков СССР (с 80 ракетами) и двух хранилищ ядерных боеприпасов. Штаты утвердили план морской блокады Кубы. Согласно ему, все подходящие к ней суда должны были проверяться контрольными группами кораблей США, а обнаружение наступательного оружия — привести к запрету дальнейшего продвижения. Отказ грозил применением силы вплоть до потопления.
22 октября соединения ВМС США взяли Кубу в кольцо, к ее территориальным водам подошли сторожевые и разведывательные корабли. В воздух поднято 25% всех бомбардировщиков B-52 с ядерным вооружением, дежурство — круглосуточное. Подготовлены силы вторжения численностью 340 тысяч человек (сухопутные войска, морпехи, десант). Вооруженные силы — в состоянии немедленной готовности к бою. Авиаразведка кубинской территории — круглосуточная.
Масштабная подготовка произвела на страну шокирующее впечатление. Газеты сообщали о радиусе действия советских ракет, способных уничтожить более 80 млн человек. Поднялась паника — жители США начали двигаться на север страны, подальше от угрозы.
Кубинская сторона была в полной боеготовности. Но ракетные части использовать пока строго запрещалось. Всеобщую мобилизацию назначили на следующий день.
23 октября Кремль пришел в замешательство, узнав, что Америка ввела морскую блокаду Кубы и готова к войне, но больше от того, что она в курсе размещения советских ракет. Надежда на скрытное завершение операции рухнула окончательно. Хрущев заявил о готовности нанесения ответного удара и в случае нападения США, и в случае атаки советских кораблей. Однако 24 октября блокада была введена. Хрущев был в гневе.
В этот же день разведка США принесла сведения об ускоренной маскировке стартовых позиций советских ракет. Предприняты меры для перехвата советских подлодок.
25 октября — Штаты полностью готовы к войне. Хрущев понял, что драма неминуема, если он не откажется от прежних планов. Кремль оперативно рассматривал все возможные решения и их последствия.На рассвете 27 октября СССР ожидал удара авиации США по кубинско-советским формированиям, которого — к огромному счастью — не последовало. Кеннеди был крайне осторожен.
Ситуация оставалась предельно острой. Интенсивные переговоры продолжались. Хотя Америка настаивала на том, чтобы вывести из них вопрос о турецких ракетах (объясняя тем, что проблемы безопасности Европы и Западного полушария не связаны), рамки компромисса были намечены. Это был самый напряженный день кризиса, который тем не менее принес больше всего надежд и продуктивных решений, но...
Вечером в одно из подразделений кубинской ПВО пришло сообщение о приближающемся U-2. Из-за кратковременной несогласованности действий командования было принято поспешное решение атаковать его зенитной артиллерией. Самолет был сбит, летчик погиб. Обстановка вновь накалилась, правительство США выразило резкое недовольство инцидентом; Кеннеди, однако, хватило хладнокровия не отдавать приказа о военном ответе.
На следующий день, 28 октября, в ходе переговоров обе стороны пришли к дипломатическим соглашениям. Обмен мнениями и предложениями происходил как в открытом, так и в строго конфиденциальном режиме. СССР согласился на вывод ракет (демонтаж стартовых площадок начался в этот же день), США дали гарантию ненападения на Кубу. Насчет Турции официальной договоренности не прозвучало — но всем было понятно, что и в этом отношении будет сделано все для снятия напряженности.
Что же касается третьей стороны — Кубы, она, по большому счету, оказалась лишь пешкой в большой игре. Кастро, почувствовав некоторую обиду, сообщил Хрущеву, что тому следовало бы яснее прокомментировать свои действия — недоумение быстрым советским «откатом» у кубинцев было велико. Впрочем, это не помешало дальнейшему укреплению связей Кубы с СССР и добровольному присоединению к социалистическому миру.
В любом случае, мировая трагедия миновала. Без боевых потерь, увы, не обошлось — пилот сбитого U-2, майор Рудольф Андерсон, стал единственной жертвой среди военных. Известно также, что из-за тяжелых условий службы на Кубе погибло 57 советских военных.
В конечном счете СССР убрал с Кубы ядерное оружие. США не покушались на нее. А чуть позже в Турции были демонтированы натовские ракеты — как «устаревшие».
Реализация планов по мирным договоренностям заняла много месяцев. Но это другая история — не столь пугающая и выходящая за рамки событий этих тревожных тринадцати дней.
|